С приближением выборов правительство все почаще дискуссирует ситуацию в жилищно-коммунальном хозяйстве. На недавнешнем Общероссийском собрании советов городских образований субъектов федерации
Архитектурные критики оценивают сегодняшний строительный бум
08 октября 2013
«Время новостей» вместе с агентством P-Arch представляет Клуб строительной критики. Невзирая на строительный бум, строительные процессы незаслуженно находятся на периферии публичного внимания. Чтоб малость поправить ситуацию, мы решили опросить строительных критиков, работающих в профильных русских массмедиа, чтоб выявить позитив и негатив русской строительной жизни. Позитивом и негативом могли стать любые действия, проекты, постройки, о которых стало понятно в 1-ые четыре месяца 2008 года.
В разделе «негатив» лидирует история с проектом функционального центра «Апельсин» на месте Центрального дома художника. Совместная мысль конструктора Нормана Фостера и компании «Интеко» (также то, как она была представлена) вызвала неодобрение проф общества, при этом не только лишь строительного. Большой отклик вызвали строительные действия в русских регионах -- самым противоречивым критики окрестили итоги конкурса на новое здание Пермской художественной галереи. Изменение высотного регламента Санкт-Петербурга критики конечно отнесли к негативу.
Практически все опрошенные обозреватели отметили те либо другие истории, связанные с русской архитектурой, при всем этом негативом и позитивом были в главном названы ситуации с 2-мя монументами российского авангарда. Позитив -- объявление о планах реставрации дома-коммуны Наркомфина, негатив -- очень запутанная история с планетарием.
Что все-таки касается новых строений, то тут опрошенные критики называли самые различные проекты -- от камерных построек до инфраструктурных объектов, при всем этом ни один объект не был назван два раза! Данный факт гласит о том, что, невзирая на огромный вал коммерческой халтуры, в Москве строится и проектируется много добротных, увлекательных построек. Так что в клубе будет о чем побеседовать и в предстоящем.
Наталия АЛЕКСЕЕВА, журнальчик «Интерьер + дизайн»:
-- Мне кажется, самое принципиальное событие начала года -- объявление результатов конкурса PermMuseumXXI на новое здание галереи в Перми. Вот только осознать, положительное оно либо отрицательное, пока трудно. Так как, с одной стороны, это, непременно, увлекательный и принципиальный конкурс, презентабельное жюри, необыкновенные, калоритные проекты. Свои работы прислали вправду наилучшие наши и западные архитекторы. Это здорово. Но, с другой стороны, результаты таковы, что неясно, как действия будут развиваться далее и построят ли что-то в конечном итоге. Жюри избрало два обратных по стилю и концепции проекта, столичного концептуалиста Бориса Бернаскони и швейцарца Валерио Олжиати (Valerio Olgiati), чем поставило организаторов в сложное положение. Как будут договариваться все заинтригованные участники этой истории, неясно. Будет очень грустно, если очередной масштабный проект перевоплотится в пшик. Тогда это событие чисто отрицательное, подтверждающее, что в Рф обычная строительная жизнь так и не налаживается.
Отрицательное воспоминание произвел скандал с Столичным планетарием. Что там по сути происходит, не знает, думаю, никто, даже конкретные участники проекта. Конфликт акционеров привел к тому, что реконструкция снова остановлена, снова пошли слухи о том, что монумент переоборудуют под очередной развлекательный комплекс. Эта история тянется уже 14 лет, а на данный момент вдруг выяснилось, что работы проходят неясно как, а выделенные на реконструкцию млрд делись неясно куда. Обыденно, но это еще раз подтверждает то, что никакая культура в Москве не самоценна. Здание -- шедевр конструктивизма, а сам планетарий -- увлекательный и престижный для хоть какого городка объект. Но если нет прямой и резвой денежной отдачи, он никому не увлекателен. Обычная для Москвы правовая и финансовая путаница.
Мария ФАДЕЕВА, газета «Ведомости. Пятница»:
-- Положительным событием я бы именовала экскурсионную поездку в дом-коммуну, спроектированный в конце 20-х годов командой архитекторов во главе с Мишей Барщом, Игнатием Милинисом и Моисеем Гинзбургом на Гоголевском бульваре. Экскурсионная поездка была организована для прессы и архитекторов журнальчиком AD. Было не только лишь любопытно побывать снутри и самой прогуляться по всем этим лестницам, да и побеседовать с новыми жильцами, которые приобрели квартиры в доме в последние три года. Разговор с ними показал, что идеи Моисея Гинзбурга (а здание на Гоголевском именуют младшим братом дома Наркомфина Гинзбурга) остаются нужными и на данный момент, при этом у людей различных специальностей. А то мы привыкли гласить о том, что ценность конструктивизма и его мыслях понимают только люди, вовлеченные в архитектуру либо искусствоведение, а здесь повстречались обыденные граждане. Весело, что благодаря этому мероприятию соседи и сами смогли вместе познакомиться и под конец вечера уже стали договариваться, кто к кому пойдет в гости, поддерживая, таким макаром, коммунальное звание собственного дома. Я надеюсь, что выставка фото из этих квартир, которая раскроется в Музее архитектуры 27 мая, понравится всем.
Более нехорошим событием последних месяцев для меня стало объявление результатов конкурса на проект нового строения Пермской художественной галереи. Поточнее, негатив вызвали проекты, объявленные фаворитами, и пертурбации снутри жюри, представительность которого растаяла на очах. Но главное -- это то, что победа проекта Валерио Олжиати (Valerio Olgiati) снова показала, что в очах зарубежных архитекторов Рф подходит брутализм с восточными мотивами, издавна отживший свое в других странах. Вобщем, больший недочет проекта состоит в том, что он никак не связан ни с местоположением на берегу Камы, ни с той коллекцией, которая расположится снутри. Последнюю претензию я бы направила и ко второму проекту-победителю -- конструктора Бориса Бернаскони, хотя в целом он мне куда более симпатичен.
Николай МАЛИНИН, журнальчик Мейд in Future:
-- Позитив. Шедевр российского конструктивизма -- дом работников Наркомфина на Новинском бульваре конструктора Моисея Гинзбурга. Очень люблю этот дом. Очень страшился, что он ненамеренно сгорит. Рад, что действия приняли верный оборот. Хотя в искренности г-на Сенаторова (обладателя группы МИАН, выступившего с инициативой реконструкции дома Наркомфина с целью перевоплощения его в отель) немного сомневаюсь.
Негатив. Перевоплощение Центрального дома художника в «Апельсин». Я не очень люблю этот дом -- ЦДХ. Даже, быстрее, совершенно не люблю. Но (дальше по Пушкину) мне тошно, когда иноземец (на пару с вельможной теткой) делят это мировоззрение. Хотя в искренности г-жи Батуриной ни капельки не сомневаюсь.
Проект. Победа конструктора Бориса Бернаскони в международном конкурсе на новое здание Пермской художественной галереи. Признаваться в любви к Боре Бернаскони не буду: он и так издавна зазнался. Но проект его мне очень нравится: обычной, добросовестный, сильный. Достойный вариант нашего «Постмиллениума» -- в пику всем этим кривулям, козулям и иной хадидщине.
Алексей МУРАТОВ, журнальчик «Проект Россия»:
-- В принципе то, что происходит в Москве в архитектурно-строительной сфере, это один сплошной негатив. Но если выделять что-то, то на 1-ое место в этой «почетной» номинации поставлю, так сказать, по совокупы новость о функциональном комплексе «Апельсин» Нормана Фостера, который усилиями компании «Интеко» должен появиться на месте ЦДХ. Сама по для себя мысль сносить полностью жизнестойкое здание очень непонятна и в плане экологии, и в смысле почтения к труду прошлых поколений. Еще больше непонятно, если не вопиюще, сносить здание, где расположена наикрупнейшая коллекция живописи ХХ века и которое в качестве культурной институции работает очень и очень удачно. Дополнительную пикантность ситуации присваивает самое конкретное роль в ней супруги нашего мэра -- г-жи Батуриной. С этической точки зрения весь ее бизнес в Москве, конечно, очень сомнителен. И, в конце концов, желание сносить большие публичные строения 70-х годов, отторжение таковой архитектуры показывает на скрытое неприятие столичной властью таких понятий, как справедливость и правда. Эстетика гладкой стенки и добросовестной, т.е. не сокрытой никакой декорацией, конструкции, характерная модернистской архитектуре, этой власти полностью чужда.
Повеселила новость о том, что компания МИАН готова взяться за спасение строения Наркомфина Моисея Гинзбурга -- шедевра архитектуры русского авангарда. Это здание уже издавна впало в кому, и если кому-то получится его спасти, то честь ему и хвала. Из недавнешних реализаций выделю так именуемый «Рафинад» Николая Лызлова. Во-1-х, это очень стильное, обычное по геометрии, но отлично прорисованное здание. Во-2-х, оно заносит в московскую застройку уже было забытый ею масштаб -- масштаб некрупного публичного объекта, делающий городскую среду более камерной, соразмерной «маленькому человеку».
Лариса КОПЫЛОВА, журнальчик Domus:
-- Начну с негатива. Изменение высотного регламента в Санкт-Петербурге -- государственный позор. Втихаря, методом опроса членов правительства Санкт-Петербурга, принят акт, в каком допустимая высота застройки повышена от 48 м до 100 м. Разумеется, что это изготовлено сначала в угоду «Газпрому», который планирует строительство небоскреба в районе Охты. Также в угоду девелоперам и конструкторам, развернувшим строительство в центре городка (после принятого в 2005 году постановления о наличии 500 участков для строительства в центре). В Рф и так не много сохранившихся исторических городов. В тех, что сохранились, историческая ткань рыхловатая, с утратами и заплатками современных домов. Питер -- единственный настоящий ансамбль. Деловой характер девелопера понятен -- он всегда желает заработать. Творческий характер конструктора тоже понятен -- он всегда желает строить. Сдерживать и перенаправлять их может только власть (мировоззрение общественности, единственной, кому не наплевать, написавшей письмо в защиту Питера, к огорчению, ничего не решает). А власть ведет себя, как конкистадор, относится к своей стране, как к колонии, выкачивая из нее все попорядку: ресурсы, средства и попутно растаптывая остатки культуры. Понятно, что у ребят издавна есть полуостров в Испании, что им некий пыльный Петербург. Средний уровень свойства дореволюционной архитектуры в разы выше, чем средний уровень современной застройки. Потому разрушение центра Петербурга -- худшее событие последних лет.
Тем временем Эрик ван Эгераат выиграл трибунал о защите прав автора у компании «Капитал Груп». Не вдаваясь в анализ определенного спора меж Эгераатом и «Капитал Груп», можно сказать, что это событие положительное. Сотворен прецедент. До сего времени права автора архитекторов застройщиком часто нарушались. Сейчас же у архитекторов есть пример, по которому можно действовать, и они сумеют настаивать на соблюдении авторского плана. Понятно, что качество архитектуры от этого только улучшится.
В Москве в районе станции метро «Сокол» достраивается дом для военнослужащих. Создатель -- конструктор Миша Филиппов. Это знаменательное событие по двум причинам. Во-1-х, тут нетривиально решается острейшая для Рф неувязка общественного жилища. Во-2-х, -- и это само необычное! -- тут соц жилище не панельный дом, а здание в стиле классицизма. Вблизи дома Алабяна, потому в доме преломляются мотивы сталинской классики. В столичной архитектуре очевидно чувствуется недостаток красы, в классике работают считанные архитекторы. Обычно, традиционные дома -- это элитное строительство. Приспособить классику для соц нужд -- огромное достижение. Для этого Филиппов изобрел некие ноу-хау -- к примеру, недорогую кладку из тротуарных плит, которая, но, смотрится как стенка римского Пантеона.
Екатерина БОГДАНОВА, журнальчик Interni:
-- Действия мной выбраны по глобальности воздействия. Да, больно за планетарий, о судьбе которого слышу часто в течение многих лет из уст создателя его реконструкции и моего друга Кирилла Анисимова. За этот период времени выросли наши детки, которые никогда не лицезрели его звездного неба... Здание аэровокзала жаль до боли. Ведь с ним связаны 1-ые самостоятельные «взрослые» полеты. Охото выместить гнев на метростроевцев, проложивших тоннель от «Парка Победы» до «Кунцевской» таким макаром, что мне приходится писать эти строчки в квартире под мерный перестук колес.
Но больше всего меня, москвичку, из-за своей инертности потерявшую свою малую родину -- родной город, тревожит судьба Питера. Послушайте, давайте как-то договоримся его сохранить! При этом Питер уничтожить можно одним махом: довольно поменять регламент высотности. И все. Дело в том, что Питер принципно горизонтален. Таким его замыслили строители, стоя на низком берегу Заячьего острова и глядя на таковой же маленький обратный сберегал и на ползущую параллельно горизонту гряду туч. И сейчас на нее любуются, прогуливаясь по крыше Александровского равелина. Город строился принципно горизонтальным. Ни один личный дом не мог быть выстроен выше конька Зимнего дворца. Горизонталь только время от времени перечеркнута вертикальными штрихами шпилей башен казенных и церковных сооружений. Многими поколениями поддерживалась эта градостроительная концепция, давшая миру город-ансамбль. Его меряют шагами в одной плоскости. Тут нет даже горбатых мостиков, как в близких ему Венеции и Амстердаме. Его именитая горизонталь -- бренд, настолько же пользующийся популярностью в мире, как Мариинка и Эрмитаж. Они, а совсем не нефть, являются, являлись и будут являться самым жестким денежным резервом страны. И его просто можно утратить одной поправкой о регламенте высотности застройки. Нужно предупредить это крупномасштабное государственное грех!
Положительное событие, которое, но, не новость, потому что существует 3-ий год эта премия со умеренным заглавием «Дом года». В этом году им стал «Дом-парус» на Ходынском поле («Моспроект-4», арх. А. Боков, Б. Уборевич-Боровский). Строительных премий в Рф не много. А для архитекторов они важны. И при правильном развитии стратегии и финансировании конкретно у нее все есть шансы стать русским "притцкером" (Притцкеровская премия -- наикрупнейшая в мире премия в области архитектуры. -- Ред.). Для этого должна быть одна номинация и приличные призовые. Принцип пусть остается тот же -- голосование на веб-сайте. Только разъяснить всем, что голосуем за вклад в будущее архитектуры. И пусть одолевает дом-новация! Нет такового дома -- премию переносим на последующий год, а призовой фонд удваиваем. Для того чтоб это работало, нужно веб-сайт раскручивать. Пока последняя процедура голосования показала, как не много интересующихся архитектурой людей в Сети. Вот и выходит, что архитектура и строительная критика для проф когорты.
Григорий РЕВЗИН, газета «КоммерсантЪ», журнальчик «Проект Классика»:
-- Охото отметить сходу два положительных действия. Во-1-х, это Красочный мост («Метрогипротранс», арх. Н. Шумаков) на Звенигородском проспекте. С одной стороны это принципиальный для городка, социально весомый объект. Ну и просто он прекрасный, эту конструкцию издалека видно. Как радуга, которая идет вдоль реки. 2-ой объект тоже очень масштабный. Это всесезонный горнолыжный комплекс Миши Хазанова в Павшинской пойме. Мне Хазанов нравится как конструктор, он много строит, но вот не было у него до сего времени головного, знакового строения, по которому он бы сходу узнавался. И вот в этом году у него раскрылось сходу два больших объекта -- большой комплекс правительства Подмосковья и этот горнолыжный спуск. Он и по архитектуре увлекательный, и как спортивное сооружение это замечательно. У нас такового ранее момента никто не строил, он 1-ый спроектировал таковой непростой объект. К тому же обе этих постройки важны для городка.
Как негатив все молвят об «Апельсине» Нормана Фостера, но это не строительная тема. Нет смысла дискуссировать плюсы и недочеты самого проекта, так как к архитектуре сложившаяся ситуация не имеет ни мельчайшего дела.
Александр Змеул
В разделе «негатив» лидирует история с проектом функционального центра «Апельсин» на месте Центрального дома художника. Совместная мысль конструктора Нормана Фостера и компании «Интеко» (также то, как она была представлена) вызвала неодобрение проф общества, при этом не только лишь строительного. Большой отклик вызвали строительные действия в русских регионах -- самым противоречивым критики окрестили итоги конкурса на новое здание Пермской художественной галереи. Изменение высотного регламента Санкт-Петербурга критики конечно отнесли к негативу.
Практически все опрошенные обозреватели отметили те либо другие истории, связанные с русской архитектурой, при всем этом негативом и позитивом были в главном названы ситуации с 2-мя монументами российского авангарда. Позитив -- объявление о планах реставрации дома-коммуны Наркомфина, негатив -- очень запутанная история с планетарием.
Что все-таки касается новых строений, то тут опрошенные критики называли самые различные проекты -- от камерных построек до инфраструктурных объектов, при всем этом ни один объект не был назван два раза! Данный факт гласит о том, что, невзирая на огромный вал коммерческой халтуры, в Москве строится и проектируется много добротных, увлекательных построек. Так что в клубе будет о чем побеседовать и в предстоящем.
Наталия АЛЕКСЕЕВА, журнальчик «Интерьер + дизайн»:
-- Мне кажется, самое принципиальное событие начала года -- объявление результатов конкурса PermMuseumXXI на новое здание галереи в Перми. Вот только осознать, положительное оно либо отрицательное, пока трудно. Так как, с одной стороны, это, непременно, увлекательный и принципиальный конкурс, презентабельное жюри, необыкновенные, калоритные проекты. Свои работы прислали вправду наилучшие наши и западные архитекторы. Это здорово. Но, с другой стороны, результаты таковы, что неясно, как действия будут развиваться далее и построят ли что-то в конечном итоге. Жюри избрало два обратных по стилю и концепции проекта, столичного концептуалиста Бориса Бернаскони и швейцарца Валерио Олжиати (Valerio Olgiati), чем поставило организаторов в сложное положение. Как будут договариваться все заинтригованные участники этой истории, неясно. Будет очень грустно, если очередной масштабный проект перевоплотится в пшик. Тогда это событие чисто отрицательное, подтверждающее, что в Рф обычная строительная жизнь так и не налаживается.
Отрицательное воспоминание произвел скандал с Столичным планетарием. Что там по сути происходит, не знает, думаю, никто, даже конкретные участники проекта. Конфликт акционеров привел к тому, что реконструкция снова остановлена, снова пошли слухи о том, что монумент переоборудуют под очередной развлекательный комплекс. Эта история тянется уже 14 лет, а на данный момент вдруг выяснилось, что работы проходят неясно как, а выделенные на реконструкцию млрд делись неясно куда. Обыденно, но это еще раз подтверждает то, что никакая культура в Москве не самоценна. Здание -- шедевр конструктивизма, а сам планетарий -- увлекательный и престижный для хоть какого городка объект. Но если нет прямой и резвой денежной отдачи, он никому не увлекателен. Обычная для Москвы правовая и финансовая путаница.
Мария ФАДЕЕВА, газета «Ведомости. Пятница»:
-- Положительным событием я бы именовала экскурсионную поездку в дом-коммуну, спроектированный в конце 20-х годов командой архитекторов во главе с Мишей Барщом, Игнатием Милинисом и Моисеем Гинзбургом на Гоголевском бульваре. Экскурсионная поездка была организована для прессы и архитекторов журнальчиком AD. Было не только лишь любопытно побывать снутри и самой прогуляться по всем этим лестницам, да и побеседовать с новыми жильцами, которые приобрели квартиры в доме в последние три года. Разговор с ними показал, что идеи Моисея Гинзбурга (а здание на Гоголевском именуют младшим братом дома Наркомфина Гинзбурга) остаются нужными и на данный момент, при этом у людей различных специальностей. А то мы привыкли гласить о том, что ценность конструктивизма и его мыслях понимают только люди, вовлеченные в архитектуру либо искусствоведение, а здесь повстречались обыденные граждане. Весело, что благодаря этому мероприятию соседи и сами смогли вместе познакомиться и под конец вечера уже стали договариваться, кто к кому пойдет в гости, поддерживая, таким макаром, коммунальное звание собственного дома. Я надеюсь, что выставка фото из этих квартир, которая раскроется в Музее архитектуры 27 мая, понравится всем.
Более нехорошим событием последних месяцев для меня стало объявление результатов конкурса на проект нового строения Пермской художественной галереи. Поточнее, негатив вызвали проекты, объявленные фаворитами, и пертурбации снутри жюри, представительность которого растаяла на очах. Но главное -- это то, что победа проекта Валерио Олжиати (Valerio Olgiati) снова показала, что в очах зарубежных архитекторов Рф подходит брутализм с восточными мотивами, издавна отживший свое в других странах. Вобщем, больший недочет проекта состоит в том, что он никак не связан ни с местоположением на берегу Камы, ни с той коллекцией, которая расположится снутри. Последнюю претензию я бы направила и ко второму проекту-победителю -- конструктора Бориса Бернаскони, хотя в целом он мне куда более симпатичен.
Николай МАЛИНИН, журнальчик Мейд in Future:
-- Позитив. Шедевр российского конструктивизма -- дом работников Наркомфина на Новинском бульваре конструктора Моисея Гинзбурга. Очень люблю этот дом. Очень страшился, что он ненамеренно сгорит. Рад, что действия приняли верный оборот. Хотя в искренности г-на Сенаторова (обладателя группы МИАН, выступившего с инициативой реконструкции дома Наркомфина с целью перевоплощения его в отель) немного сомневаюсь.
Негатив. Перевоплощение Центрального дома художника в «Апельсин». Я не очень люблю этот дом -- ЦДХ. Даже, быстрее, совершенно не люблю. Но (дальше по Пушкину) мне тошно, когда иноземец (на пару с вельможной теткой) делят это мировоззрение. Хотя в искренности г-жи Батуриной ни капельки не сомневаюсь.
Проект. Победа конструктора Бориса Бернаскони в международном конкурсе на новое здание Пермской художественной галереи. Признаваться в любви к Боре Бернаскони не буду: он и так издавна зазнался. Но проект его мне очень нравится: обычной, добросовестный, сильный. Достойный вариант нашего «Постмиллениума» -- в пику всем этим кривулям, козулям и иной хадидщине.
Алексей МУРАТОВ, журнальчик «Проект Россия»:
-- В принципе то, что происходит в Москве в архитектурно-строительной сфере, это один сплошной негатив. Но если выделять что-то, то на 1-ое место в этой «почетной» номинации поставлю, так сказать, по совокупы новость о функциональном комплексе «Апельсин» Нормана Фостера, который усилиями компании «Интеко» должен появиться на месте ЦДХ. Сама по для себя мысль сносить полностью жизнестойкое здание очень непонятна и в плане экологии, и в смысле почтения к труду прошлых поколений. Еще больше непонятно, если не вопиюще, сносить здание, где расположена наикрупнейшая коллекция живописи ХХ века и которое в качестве культурной институции работает очень и очень удачно. Дополнительную пикантность ситуации присваивает самое конкретное роль в ней супруги нашего мэра -- г-жи Батуриной. С этической точки зрения весь ее бизнес в Москве, конечно, очень сомнителен. И, в конце концов, желание сносить большие публичные строения 70-х годов, отторжение таковой архитектуры показывает на скрытое неприятие столичной властью таких понятий, как справедливость и правда. Эстетика гладкой стенки и добросовестной, т.е. не сокрытой никакой декорацией, конструкции, характерная модернистской архитектуре, этой власти полностью чужда.
Повеселила новость о том, что компания МИАН готова взяться за спасение строения Наркомфина Моисея Гинзбурга -- шедевра архитектуры русского авангарда. Это здание уже издавна впало в кому, и если кому-то получится его спасти, то честь ему и хвала. Из недавнешних реализаций выделю так именуемый «Рафинад» Николая Лызлова. Во-1-х, это очень стильное, обычное по геометрии, но отлично прорисованное здание. Во-2-х, оно заносит в московскую застройку уже было забытый ею масштаб -- масштаб некрупного публичного объекта, делающий городскую среду более камерной, соразмерной «маленькому человеку».
Лариса КОПЫЛОВА, журнальчик Domus:
-- Начну с негатива. Изменение высотного регламента в Санкт-Петербурге -- государственный позор. Втихаря, методом опроса членов правительства Санкт-Петербурга, принят акт, в каком допустимая высота застройки повышена от 48 м до 100 м. Разумеется, что это изготовлено сначала в угоду «Газпрому», который планирует строительство небоскреба в районе Охты. Также в угоду девелоперам и конструкторам, развернувшим строительство в центре городка (после принятого в 2005 году постановления о наличии 500 участков для строительства в центре). В Рф и так не много сохранившихся исторических городов. В тех, что сохранились, историческая ткань рыхловатая, с утратами и заплатками современных домов. Питер -- единственный настоящий ансамбль. Деловой характер девелопера понятен -- он всегда желает заработать. Творческий характер конструктора тоже понятен -- он всегда желает строить. Сдерживать и перенаправлять их может только власть (мировоззрение общественности, единственной, кому не наплевать, написавшей письмо в защиту Питера, к огорчению, ничего не решает). А власть ведет себя, как конкистадор, относится к своей стране, как к колонии, выкачивая из нее все попорядку: ресурсы, средства и попутно растаптывая остатки культуры. Понятно, что у ребят издавна есть полуостров в Испании, что им некий пыльный Петербург. Средний уровень свойства дореволюционной архитектуры в разы выше, чем средний уровень современной застройки. Потому разрушение центра Петербурга -- худшее событие последних лет.
Тем временем Эрик ван Эгераат выиграл трибунал о защите прав автора у компании «Капитал Груп». Не вдаваясь в анализ определенного спора меж Эгераатом и «Капитал Груп», можно сказать, что это событие положительное. Сотворен прецедент. До сего времени права автора архитекторов застройщиком часто нарушались. Сейчас же у архитекторов есть пример, по которому можно действовать, и они сумеют настаивать на соблюдении авторского плана. Понятно, что качество архитектуры от этого только улучшится.
В Москве в районе станции метро «Сокол» достраивается дом для военнослужащих. Создатель -- конструктор Миша Филиппов. Это знаменательное событие по двум причинам. Во-1-х, тут нетривиально решается острейшая для Рф неувязка общественного жилища. Во-2-х, -- и это само необычное! -- тут соц жилище не панельный дом, а здание в стиле классицизма. Вблизи дома Алабяна, потому в доме преломляются мотивы сталинской классики. В столичной архитектуре очевидно чувствуется недостаток красы, в классике работают считанные архитекторы. Обычно, традиционные дома -- это элитное строительство. Приспособить классику для соц нужд -- огромное достижение. Для этого Филиппов изобрел некие ноу-хау -- к примеру, недорогую кладку из тротуарных плит, которая, но, смотрится как стенка римского Пантеона.
Екатерина БОГДАНОВА, журнальчик Interni:
-- Действия мной выбраны по глобальности воздействия. Да, больно за планетарий, о судьбе которого слышу часто в течение многих лет из уст создателя его реконструкции и моего друга Кирилла Анисимова. За этот период времени выросли наши детки, которые никогда не лицезрели его звездного неба... Здание аэровокзала жаль до боли. Ведь с ним связаны 1-ые самостоятельные «взрослые» полеты. Охото выместить гнев на метростроевцев, проложивших тоннель от «Парка Победы» до «Кунцевской» таким макаром, что мне приходится писать эти строчки в квартире под мерный перестук колес.
Но больше всего меня, москвичку, из-за своей инертности потерявшую свою малую родину -- родной город, тревожит судьба Питера. Послушайте, давайте как-то договоримся его сохранить! При этом Питер уничтожить можно одним махом: довольно поменять регламент высотности. И все. Дело в том, что Питер принципно горизонтален. Таким его замыслили строители, стоя на низком берегу Заячьего острова и глядя на таковой же маленький обратный сберегал и на ползущую параллельно горизонту гряду туч. И сейчас на нее любуются, прогуливаясь по крыше Александровского равелина. Город строился принципно горизонтальным. Ни один личный дом не мог быть выстроен выше конька Зимнего дворца. Горизонталь только время от времени перечеркнута вертикальными штрихами шпилей башен казенных и церковных сооружений. Многими поколениями поддерживалась эта градостроительная концепция, давшая миру город-ансамбль. Его меряют шагами в одной плоскости. Тут нет даже горбатых мостиков, как в близких ему Венеции и Амстердаме. Его именитая горизонталь -- бренд, настолько же пользующийся популярностью в мире, как Мариинка и Эрмитаж. Они, а совсем не нефть, являются, являлись и будут являться самым жестким денежным резервом страны. И его просто можно утратить одной поправкой о регламенте высотности застройки. Нужно предупредить это крупномасштабное государственное грех!
Положительное событие, которое, но, не новость, потому что существует 3-ий год эта премия со умеренным заглавием «Дом года». В этом году им стал «Дом-парус» на Ходынском поле («Моспроект-4», арх. А. Боков, Б. Уборевич-Боровский). Строительных премий в Рф не много. А для архитекторов они важны. И при правильном развитии стратегии и финансировании конкретно у нее все есть шансы стать русским "притцкером" (Притцкеровская премия -- наикрупнейшая в мире премия в области архитектуры. -- Ред.). Для этого должна быть одна номинация и приличные призовые. Принцип пусть остается тот же -- голосование на веб-сайте. Только разъяснить всем, что голосуем за вклад в будущее архитектуры. И пусть одолевает дом-новация! Нет такового дома -- премию переносим на последующий год, а призовой фонд удваиваем. Для того чтоб это работало, нужно веб-сайт раскручивать. Пока последняя процедура голосования показала, как не много интересующихся архитектурой людей в Сети. Вот и выходит, что архитектура и строительная критика для проф когорты.
Григорий РЕВЗИН, газета «КоммерсантЪ», журнальчик «Проект Классика»:
-- Охото отметить сходу два положительных действия. Во-1-х, это Красочный мост («Метрогипротранс», арх. Н. Шумаков) на Звенигородском проспекте. С одной стороны это принципиальный для городка, социально весомый объект. Ну и просто он прекрасный, эту конструкцию издалека видно. Как радуга, которая идет вдоль реки. 2-ой объект тоже очень масштабный. Это всесезонный горнолыжный комплекс Миши Хазанова в Павшинской пойме. Мне Хазанов нравится как конструктор, он много строит, но вот не было у него до сего времени головного, знакового строения, по которому он бы сходу узнавался. И вот в этом году у него раскрылось сходу два больших объекта -- большой комплекс правительства Подмосковья и этот горнолыжный спуск. Он и по архитектуре увлекательный, и как спортивное сооружение это замечательно. У нас такового ранее момента никто не строил, он 1-ый спроектировал таковой непростой объект. К тому же обе этих постройки важны для городка.
Как негатив все молвят об «Апельсине» Нормана Фостера, но это не строительная тема. Нет смысла дискуссировать плюсы и недочеты самого проекта, так как к архитектуре сложившаяся ситуация не имеет ни мельчайшего дела.
Александр Змеул